Знаешь, мне что в голову пришло?
Отчего люди не летают!
Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь?
Какая я была резвая! Я у вас завяла совсем.
Такая ли я была! Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю. Знаешь, как я жила в девушках? Вот я тебе сейчас расскажу. Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собою водицы и все, все цветы в доме полью. У меня цветов было много-много. Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы - у нас полон дом был странниц да богомолок. А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать: где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдет. Тут старухи уснуть лягут, а я по саду гуляю. Потом к вечерне, а вечером опять рассказы да пение. Таково хорошо было!
Да здесь все как будто из-под неволи. И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится. Точно как все это в одну секунду было. Маменька говорила, что все, бывало, смотрят на меня, что со мной делается! А знаешь: в солнечный день из купола такой светлый столб вниз идет, и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вижу я, бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют. А то, бывало, девушка, ночью встану - у нас тоже везде лампадки горели - да где-нибудь в уголке и молюсь до утра. Или рано утром в сад уйду, еще только солнышко восходит, упаду на колена, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чем молюсь и о чем плачу; так меня и найдут. И об чем я молилась тогда, чего просила - не знаю; ничего мне не надобно, всего у меня было довольно. А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и всё поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся. А то будто я летаю, так и летаю по воздуху. И теперь иногда снится, да редко, да и не то.Я умру скоро. Нет, я знаю, что умру. Ох, девушка, что-то со мной недоброе делается, чудо какое-то. Никогда со мной этого не было. Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю, или... уж и не знаю. А вот что, Варя, быть греху какому-нибудь! Такой на меня страх, такой-то на меня страх! Точно я стою над пропастью и меня кто-то туда толкает, а удержаться мне не за что. Что с тобой? Здорова ли ты?Здорова... Лучше бы я больна была, а то нехорошо. Лезет мне в голову мечта какая-то. И никуда я от нее не уйду. Думать стану - мыслей никак не соберу, молиться - не отмолюсь никак. Языком лепечу слова, а на уме совсем не то: точно мне лукавый в уши шепчет, да все про такие дела нехорошие. И то мне представляется, что мне самое себя совестно сделается. Что со мной? Перед бедой перед какой-нибудь это! Ночью, Варя, не спится мне, все мерещится шепот какой-то: кто-то так ласково говорит со мной, точно голубит меня, точно голубь воркует. Уж не снятся мне, Варя, как прежде, райские деревья да горы; а точно меня кто-то обнимает так горячо-горячо, и ведет меня куда-то, и я иду за ним, иду...

«Отчего люди не летают?… Я говорю,о тчего люди не летают так, как птицы?

Знаешь, мне иногда кажется, что я птица.

Когда стоишь на горе, так тебя и тянет летать. Вот так бы разбежалась,подняла руки и полетела».

А. Островский «Гроза»

Как хочется улететь, оторваться от земли, мирских забот и страхов. Стать свободной.

Проблемы, суета, переживания тяжким грузом висят на нас и мешают легко двигаться вперед:

— «Лезет мне в голову мечта какая-то. И никуда я от нее не уйду. Думать стану – мыслей никак не соберу…» — говорит главная героиня «Грозы».

Сбросить оковы и устремиться к новому, прекрасному, радостному – это мечта каждого человека. Но как навести порядок в собственных мироощущениях? Как запретить инородным мыслям вмешиваться в нашу жизнь и навязывать чуждые состояния, не давая свободно и счастливо дышать?

Человеческое подсознание – это тоже бездонное небо, неизученный космос: оно то вдруг озаряется сотнями идей, мыслей, то затухает, таится. Оно то вспыхивает зарницей радостных эмоций, выбивая нас из спокойного течения событий, то испытывает наше терпение, заковывая в темноту неизвестности, страха.

Человек пока не может понять, почему происходят такие разные события в его голове и откуда берутся сигналы к всплеску тех или энных эмоций. Если даже источником волнений является другой человек, то откуда у него берутся, например, агрессивные импульсы, и почему окружающие его люди, словно приемники, тут же улавливают их и перенимают, становясь усилителями сигналов.

Но, несмотря на огромное количеству вопросов, человек существо мыслящее, а значит – способное принимать рациональные решения. Стоит захотеть и можно постичь искусство противостояния всему ненужному, мешающему, а порой и разрушающему. Развить в себе то, чему природа уделила так непростительно мало времени, создавая человека.

Процесс управления своими и чужими эмоциями – это развитие, усовершенствование себя. Одной из известных и успешно применяемых методик для этого развития является аутотренинг. АТ позволяет научиться жить свободно от эмоций. Он позволяет как бы выстроить вокруг себя невидимую глазу защиту.

Я уверена, если бы героиня Александра Островского владела приемами аутотренинга, она смогла бы противостоять эмоциям, раздирающим ее сознание и непозволяющим принять верное решение, направленное на урегулирование возникшего конфликта.

Жизнь на этой планете и под этим небом – это само по себе счастье, и за это счастье необходимо бороться, не позволяя ввергать себя в пучину бесплодных страстей, страхов и других ненужных волнений, уничтожающих человека изнутри и отнимающих огромное количество невозвратного и поистине бесценного времени!

Монолог Кулигина

Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной, не увидите. И никогда нам, сударь, не выбиться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать. Знаете, что ваш дядюшка, Савел Прокофьич, городничему отвечал? К городничему мужички пришли жаловаться, что он ни одного из них путем не разочтет. Городничий и стал ему говорить: «Послушай, говорит, Савел Прокофьич, рассчитывай ты мужиков хорошенько! Каждый день ко мне с жалобой ходят!» Дядюшка ваш потрепал городничего по плечу, да и говорит: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами об таких пустяках разговаривать! Много у меня в год-то народу перебывает; вы то поймите: недоплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно мне и хорошо!» Вот как, сударь! А между собой-то, сударь, как живут! Торговлю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти. Враждуют друг на друга; залучают в свои высокие-то хоромы пьяных приказных, таких, сударь, приказных, что и виду-то человеческого на нем нет, обличье-то человеческое истеряно. А те им, за малую благостыню, на гербовых листах злостные кляузы строчат на ближних. И начнется у них, сударь, суд да дело, и несть конца мучениям. Судятся-судятся здесь, да в губернию поедут, а там уж их и ждут да от радости руками плещут. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; водят их, водят, волочат их, волочат; а они еще и рады этому волоченью, того только им и надобно. «Я, говорит, потрачусь, да уж и ему станет в копейку». Я было хотел все это стихами изобразить...

Вот какой, сударь, у нас городишко! Бульвар сделали, а не гуляют. Гуляют только по праздникам, и то один вид делают, что гуляют, а сами ходят туда наряды показывать. Только пьяного приказного и встретишь, из трактира домой плетется. Бедным гулять, сударь, некогда, у них день и ночь забота. И спят-то всего часа три в сутки. А богатые-то что делают? Ну, что бы, кажется, им не гулять, не дышать свежим воздухом? Так нет. У всех давно ворота, сударь, заперты и собаки спущены. Вы думаете, они дело делают, либо богу молятся? Нет, сударь! И не от воров они запираются, а чтоб люди не видали, как они своих домашних едят поедом да семью тиранят. И что слез льется за этими запорами, невидимых и неслышимых! Да что вам говорить, сударь! По себе можете судить. И что, сударь, за этими замками разврату темного да пьянства! И все шито да крыто — никто ничего не видит и не знает, видит только один бог! Ты, говорит, смотри в людях меня да на улице; а до семьи моей тебе дела нет; на это, говорит, у меня есть замки, да запоры, да собаки злые. Семья, говорит, дело тайное, секретное! Знаем мы эти секреты-то! От этих секретов-то, сударь, ему только одному весело, а остальные — волком воют. Да и что за секрет? Кто его не знает! Ограбить сирот, родственников, племянников, заколотить домашних так, чтобы ни об чем, что он там творит, пикнуть не смели. Вот и весь секрет. Ну, да бог с ними! А знаете, сударь, кто у нас гуляет? Молодые парни да девушки. Так эти у сна воруют часик-другой, ну и гуляют парочками. Да вот пара!

Популярный монолог Катерины из произведения Островского "Гроза"

Отчего люди не летают?
Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы? Мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь! Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела...Попробовать нешто теперь?!...А какая я была резвая! Такая ли я была! Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю. Знаешь, как я жила в девушках? Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собой водицы и все, все цветы в доме полью. У меня цветов было много-много. А какие сны мне снились, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и все поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся. А то, будто я летаю, так и летаю по воздуху. И теперь иногда снится, да редко, да и не то...Ох, что-то со мной недоброе делается, чудо какое-то! Никогда со мной этого не было. Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю, или... уж и не знаю. Такой на меня страх, такой-то на меня страх! Точно я стою над пропастью и меня кто-то туда толкает, а удержаться мне не за что...Лезет мне в голову мечта какая-то. И никуда я от нее не уйду. Думать стану - мыслей никак не соберу, молиться - не отмолюсь никак. Языком лепечу слова, а на уме совсем не то: точно мне лукавый в уши шепчет, да все про такие дела нехорошие. И то мне представляется, что мне самое себе совестно сделается. Что со мной? Не спится мне, все мерещится шепот какой-то: кто-то так ласково говорит со мной, точно голубь воркует. Уж не снятся мне, как прежде, райские деревья да горы,а точно меня кто-то обнимает так горячо-горячо и ведет меня куда-то, и я иду за ним, иду...

Марфа Игнатьевна Кабанова - божий одуванчик. Так она себя ассоциирует в городе Калинове. Так ли это?

Ханжа, сударь! Нищих оделяет, а домашних заела совсем.

Тупая, невежественная, она окружает себя такими же мракобесами, как и сама. Скрывая деспотизм под личиной благочестия, Кабаниха доводит свою семью до того, что Тихон не смеет ей противоречить ни в чем. Варвара научилась врать, скрывать и изворачиваться. Своей тиранией она довела Катерину до гибели. Варвара, дочь Кабанихи, убегает из дома, а Тихон жалеет, что не погиб вместе с женой.

Вера Кабанихи в Бога и принципы соединены с изумительною суровостью и беспощадностью: она точит сына, как ржа железо, за то, что он любит жену больше, чем мать, что он будто бы хочет жить по своей воле. Суровость нрава Кабанихи еще сильнее выражается в ее отношениях к невестке: она резко и ядовито обрывает ее на каждом слове, с злобной иронией осуждает ее за ласковое обращение с мужем, которого, по ее мнению, она должна не любить, а бояться. Бессердечие Кабанихи доходит до ужасающей степени, когда Катерина сознается в своем проступке: она злобно радуется этому событию: «нечего жалеть такую жену, ее надо живую в землю закопать..."

Кабаниха, с ее хитростью, лицемерием, холодной, неумолимой жестокостью и жаждой власти страшна по-настоящему — это самая зловещая фигура в городе. Дикой стремится грубо утвердить свою власть, Кабаниха же спокойно утверждает себя, охраняя все старое, уходящее.

Отчего люди не летают?
Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь?
(Вздыхая).
Какая я была резвая Я у вас завяла совсем. Такая ли я была Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала что хочу, бывало, то и делаю. Знаешь, как я жила в девушках? Вот я тебе сейчас расскажу. Встану я, бывало, рано коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собой водицы и все, все цветы в доме полью. У меня цветов было много-много. Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы, у нас полон дом был странниц да богомолок. А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать где они были, что видели, жития" разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдет. Тут старухи уснуть лягут, а я по саду гуляю. Потом к вечерне, а вечером опять рассказы да пение. Таково хорошо было
Да здесь все как будто из-под неволи.

Varvara . What?
Katerina . Why people do not fly?
And barbarian . I do not understand what you"re saying .
Katerina . I say , why people do not fly like a bird? You know, I
sometimes it seems that I am a bird. When you stand on the mountain, so you fly and pulls .
That would be so scattered , raised her arms and flew . Shall I try now?
(Tries to run.)
Varvara . What do you invent something?
Katerina (sigh) . What I was frisky ! I take you quite withered .
Varvara . You think I do not see ?
Katerina . Such I was ! I lived , or about nothing tuzhila exactly birdie on
will. Mama me doted dress up me like a doll , not work
compelled , what I want , it happened , and what I"m doing. You know how I lived in a girl? here
I"ll tell you. Get up I used early; summer if so I"ll go to
klyuchok , wash up , bring along some water , and all the flowers in the house shall water . I
colors were lots and lots . Then we"ll go to church with mama , and all
pilgrim - we had a house full of pilgrims ; bogomolok yes . And come out of the church ,
sit down to some work more on velvet with gold, and pilgrims will
tell where they were seen , lives " different or poems
poyut2 . So before lunch time and passed. Then the old woman will fall asleep , and
I walk through the garden . Then for vespers , and again in the evening singing stories yes . such
it was good !
Varvara . Why, and we have the same thing.
Katerina . Yes, everything is as if out of bondage. And I loved to death in
go to church ! Exactly happened, I "ll go to heaven and not see anyone , and no
remember , and do not hear when the service ends . Exactly how it all in one second
there. My mother said that he was always looking at me , what happened to me
is done. You know: a sunny day of a dome light pole down
goes, and in this post goes smoke , just a cloud , and I see I used to like
Angels fly in this post and sing . And what happened , girl, get up at night - the
We also all the lamps burned - but somewhere in a corner and pray until the morning.
Or early in the morning go to the garden , the sun still rises , fall on my knees,
I pray and cry, and she did not know what to pray and what to pay , so me and
found. And about what I prayed then asked what I do not know , I do not
ought , I had just enough. And what dreams I dreamed , Varvara ,
what dreams ! Or golden temples , gardens or any unusual, and all sing
invisible voices , smells and cypress , and the mountains and the trees did not seem such as
usually , but as the images are written . And then , if I fly , and fly on
air. And now sometimes dreams , but rarely, and then not .
Varvara . And what ?
Katerina (pause) . I will die soon.
Varvara . Come, you !
Katerina . No, I know that I would die . Oh , girl, something unkind to me
done a miracle ! Never to me it was not. Something in me is
extraordinary. Similarly, I begin to live again , or ... I do not know.
Varvara . What "s wrong with you ?
Katerina (takes her hand) . But that Varya: be sin to some !
Such a fear on me , on me such a fright ! Similarly, I stand on the precipice and
someone pushes me back and keep me not for that. (Grabs the head
arm).
Varvara . What"s the matter ? Are you healthy ?
Katerina . Healthy ... I wish I was sick , and that "s not good. Creeps me
head some dream . And do I not go away from her . I will think - thoughts
did not gather to pray - not otmolit way. Language babbling words , and
mind at all that: just me wicked whispers in the ears , but all of these things
bad . And it seems to me that I was very ashamed of myself being made.
What is wrong with me ? Before any trouble before it! Night , Varya , I can not sleep ,
all imagining some whispering: someone so kindly tells me exactly
dove coos . I "m not dreaming , Varya , as before, but the trees of paradise mountains
and someone hugs me just so hot - hot and takes me somewhere, and I go
behind him, go ...