(1899, Симферополь - 1968, Москва)

Из книги судеб: Илья Львович Сельвинский - русский советский поэт, переводчик, прозаик, драматург крымчакского происхождения.

Родился в Симферополе в семье меховщика. Учился в Евпатории. Окончил гимназию в 1919 году. В поисках заработка перепробовал множество занятий: был актёром, борцом в цирке, грузчиком в порту, натурщиком, репортёром, инструктором плавания, сельскохозяйственным рабочим.

В 1918, ещё будучи гимназистом, вступил в красногвардейский отряд, участвовал в боях с немецкими оккупантами под Перекопом, был ранен.

По окончании гимназии поступил на медицинский факультет Таврического университета. В 1920 перевёлся в МГУ на факультет общественных наук, который и окончил в 1923-м.

Собрал небольшой кружок литературных единомышленников, на основе которого в 1924 году была создана группа ЛЦК (Литературный центр конструктивистов), куда кроме него входили , Валентин Асмус, Евгений Габрилович, Корнелий Зелинский и другие литераторы.

По окончании МГУ некоторое время служил в Центросоюзе и часто ездил в командировки, побывал на Дальнем Востоке и Дальнем Севере. В 1930-1932 Сельвинский работал сварщиком на Московском электрозаводе, уполномоченным Союзпушнины на Камчатке. В 1933 стал корреспондентом газеты «Правда», посетил многие страны Западной Европы.

В 1927—1930 годах вёл острую публицистическую полемику с .

В 1933—1934 годах в качестве корреспондента «Правды» входил в состав экспедиции, возглавляемой О. Ю. Шмидтом на пароходе «Челюскин», однако в дрейфе и зимовке не участвовал: в составе группы из восьми человек высадился на берег во время стоянки у острова Колючина и прошёл с чукчами на собаках по льдам Ледовитого океана и тундре до мыса Дежнёва.

Член ВКП(б) с 1941 года. С 1941 года был на фронте в рядах РККА, сначала в звании батальонного комиссара, затем подполковника. Получил две контузии и одно тяжёлое ранение под Батайском. Заместителем наркома обороны награждён золотыми часами за текст песни «Боевая крымская», ставшей песней Крымского фронта. В конце ноября 1943 года Сельвинского вызвали из Крыма в Москву. Его критиковали за сочинительство «вредных» и «антихудожественных» произведений. Он был демобилизован из армии, но затем, в апреле 1945 года, его восстановили в звании и позволили вернуться на фронт.

Преподавал в Литературном институте с момента его образования и, с перерывами, до конца своей жизни.

Первые стихотворные публикации появились в 1915 году в газете «Евпаторийские новости». Первая книга стихов «Рекорды» вышла в 1926. В годы работы в Центросоюзе написал поэтическую эпопею «Улялаевщина» (опубликована в 1927). В начале 1930-х создаёт сатирико-фантастическую драму «Пао-Пао», пьесу «Умка Белый медведь». Впечатления от челюскинской эпопеи отразились в поэме «Челюскиниана» (1937-1938), а впоследствии в романе «Арктика» (1960). Стихи Сельвинский писал всю жизнь, начиная с гимназических лет и до самого конца. Стихотворение «Старцу надо привыкать ко многому...» написано за два дня до смерти.

Витязь на распутье

Отец, что такое - «Витязь на распутье»?

Это, сынок, самая трудная в жизни задачка. Это - когда перед

тобой много дорог, а тебе надо выбрать одну единственную.

А почему это самая трудная задача?

Потому что это - твой выбор, на всю жизнь...

А х, какие славные времена были... Время романса: «Средь шумного бала, случайно...», «Я встретил вас, и всё былое...» А люди, люди какие были! «Сударь! Как это понимать? Это - что же? Вызов, что ли?» - «Да-с, милостивый государь! Это-с вызов!».

И пришло время баллад... Соответственно, и герои новые появились, простые в общении, без всяких там «изысков»: «А в морду не хошь?!!» «Гвоздями» прозываются. В одной балладе так и говорилось: «Гвозди бы делать из этих людей. Не было б в мире крепче гвоздей!» Вон, вон побежали «гвозди» толпой. И знамя в руках: «Анархия - мать порядка!» Эти, значит, с Бакуниным и князем, который Кропоткин, в башке... А этот, который крадётся и озирается поминутно, да листовку к тумбе пришпандоривает, тоже «гвоздь». Но уже с Лениным (Ульяновым) в голове и в сердце. Вечереет, однако. Вот и свет в окошке затеплился, и видно, как в комнатушке вокруг стола с самоваром народ кучкуется, чаепитие изображает. И все в пенсне. И говорят... говорят... Эти, значит, с Мартовым во главе, меньшевиками прозываются. Ну, из этих, а также из «октябристов» да кадетов всяких «гвоздей» не сделаешь...

Из Сельвинского:

Был у меня гвоздёвый быт:

Бывал по шляпку я забит,

А то ещё и так бывало:

Меня клещами отрывало.

Но, сокрушаясь о гвозде,

Я не был винтиком нигде.

Сын крымчакскоподданного Эллий-Карл Шелевинский стоял на распутье. Песня «Среди нехоженых дорог - один путь мой» ещё не была сочинена, да и автор её ещё и в проекте, в смысле зачатия, не значился. Перед Эллием-Карлом расстилалось множество дорог, истоптанных «табунами» одержимых. И каждый след нёс в себе некий оттенок тщеславия и славы. А ещё роднило эти дороги единое для всех них окончание: «ИЗМ».

Символизм

Видны мне из окна небес просторы.

Волнистая вся область облаков

Увалы млечные, седые горы,

И тающие глыбы ледников.

И, рассевая ласковые пены,

Как целой тверди безмятежный взор,

Сияют во красе своей нетленной

Струи небесных голубых озёр…

Иван Коневский, поэт - символист

Акмеизм

А. Ахматовой

Скрипят железные крюки и блоки,

И туши вверх и вниз сползать должны.

Под бледною плевой кровоподтеки

И внутренности иссиня-черны.

Всё просто так. Мы — люди, в нашей власти

У этой скользкой смоченной доски

Уродливо-обрубленные части

Ножами рвать на красные куски.

Михаил Зенкевич, поэт-акмеист

Футуризм

Посв. Сам. Вермель

Жемчужный водомёт развеяв,

Небесных хоров снизошед,

Мне не забыть твой вешний веер

И примаверных взлётов бред…

Слепец не мог бы не заметить,

Виденьем статным поражён,

Что первым здесь долине встретить

Я был искусственно рождён.

Поэт-футурист Давид Бурлюк

«Измов» было много, и юноша стоял в тяжком раздумье. «Мы пойдём другим путём!» - разрешил он свои сомнения. Вряд ли он предполагал, что задолго до него эта фраза была уже однажды произнесена другим юношей и совершенно по другому поводу.

У всякой эпохи есть свой символ. Спросите нынешнего «шпингалета», что является символом нынешней эпохи, и он без запинки ответит: «айфон» и «отпад». (Ой, простите мне мою отсталость, ну, конечно же, «айпад»). А в мои времена символом эпохи были космические корабли... Давно ли это было? Да каких-то 40-50 лет назад... Меняются эпохи, и вместе с ними меняются символы.

Попробуйте определить, что же было символом эпохи времён Эллиа-Карла? Революция? Ну да, ну да... Аэропланы? И это, конечно же... Авто? Не без этого...

Мне же кажется, что символом той эпохи была Эйфелева башня. Изящество, завершённость, устремлённость - всё это явило миру новое начало - инженерную мысль, и как торжество её - вот эта башня, которая вызвала столько возмущения у современников её рождения и столько обожания у их потомков. В ней сочеталось совершенно новое - инженерная мысль сумела воплотить в металлическую конструкцию изящество и завершённость.

«Мы пойдём другим путём...» Так среди множества истоптанных дорог появилась одна, ещё никем не хоженая, хотя и заканчивалась на «изм».

Называлась эта поэтическая дорога - КОНСТРУКТИВИЗМ, и родоначальником её стал Эллиа-Карл Шелевинский. Хотя какой он «Эллиа-Карл»? В русскую поэзию шагнул Илья Сельвинский.

А фамилия ему досталась от деда, кантониста Фанагорийского полка... И деду фамилия досталась необычно, словно знамя, подхваченное из рук павшего бойца. Уже став кантонистом, дед Эллиогу взял себе фамилию друга, тоже кантониста, павшего в бою. От деда же досталась ему и щепотка авантюризма. А от отца досталась горсть романтики. И от обоих, от деда и отца, пригоршнями достались молодому Илье и храбрость, и чувство достоинства. А от матушки... Уж как она ни старалась, но привить сыну чувство прагматизма, рацио, так и не смогла

Авантюризм, да ещё в соединении с романтикой (а не стать романтиком там, в Евпатории, где из окна гимназии открывался изумительный вид на море, было невозможно!), обернулся гремучей смесью юношеских приключений и похождений. К своим 18 годам он успел побывать юнгой на шхуне, натурщиком в художественной школе (а ведь была, была натура: атлетически сложён, физически силён!), цирковым артистом - борцом под именем «Лурих 3», газетным репортёром. А ко всему прочему - красноармейцем (наследственность сказалась, «военная косточка»), подпольщиком, в Севастополе был арестован белой контрразведкой, просидел в тюрьме и чудом остался жив. Да такой биографии хватило бы на несколько жизней!

И неуёмная жажда жизни и страстей то бросает его в экспедицию «Челюскина», то заставит скакать на собачьих упряжках с чукчами, то призовёт работать сварщиком на электрозаводе. А может и пушниной торговать (опять наследственность: отец, инвалид русско-турецкой войны, был скорняком, и уроки его пошли на пользу).

Во времена серо-буро-малиновые ему однажды тоже пришлось сделать выбор. И в той рулетке, на кону которой стояла судьба, он поставил на красное, и был предан этому цвету всю жизнь.

Мы путались в тонких системах партий,

мы шли за Лениным, Керенским, Махно,

отчаивались, возвращались за парты,

чтоб снова кипеть, если знамя взмахнёт…

Разговоров за спиной, косых взглядов и осуждений молчаливых, «в спину», со стороны собратьев по перу было много, он знал об этом. Много позже прорвётся это в стихах. Но это будет позже. А пока...

И это был голос. И голос этот завораживал своей, даже не ритмикой, а ТАКТикой. И голос был услышан, и заговорили о молодом поэте. (Помилуйте, молодой ли? Стихи стал сочинять лет с 15, а нынче ему уже за 20, НО: выбрана СВОЯ КОЛЕЯ!) И заговорили, зашумели о молодом таланте, сродни и Пастернаку, и Маяковскому. А никуда и не деться, и Маяковский вынужден был признать молодой талант! А. В. Луначарский называл Сельвинского «виртуозом стиха» и говорил, что он - «Франц Лист в поэзии...». Слушая однажды неповторимо мастерское чтение поэтом его лирических стихов, Луначарский пошутил: «Вас бы прикладывать к каждому томику ваших стихотворений, чтобы любители поэзии могли не только глазами, но и слухом воспринять музыку ваших стихов» (из воспоминаний Ал. Дейча).

Красное манто

Красное манто с каким-то бурым мехом,

Бархатный берет, зубов голубизна,

Милое лицо с таким лукавым смехом,

Пьяно-алый рот, весёлый, как весна.

Чёрные глаза, мерцающие лаской,

Загнутый изгиб что кукольных ресниц,

От которых тень ложится полумаской,

От которых взгляд, как переблик зарниц.

Где же вы — Шарден, Уистлер и Квентисти,

Где вы, Фрагонар, Барбё или Ватто?

Вашей бы святой и вдохновенной кисти

Охватить берет и красное манто.

Стихотворение - ещё не мастера, ещё только стоящего на распутье, написано оно в 1917 году. Но в нём отразилась одна особенность Сельвинского-поэта, которая ярко проявилась ещё в гимназические годы Элиа-Карла. Талант живописца. Ему и прочили в те годы успех и удачу в живописи. Может быть, оттуда, из тех лет в стихотворении и яркость красок, и геометрия рисунка, и игра теней и бликов?

Вышел на арапа. Канает буржуй.

А по пузу — золотой бамбер.

«Мусью, скольки время?» — Легко подхожу...

Дзззызь промеж роги... — и амба.

Только хотел было снять часы —

Чья-то шмара шипит: «Шестая».

Я, понятно, хода. За тюк. За весы.

А мильтонов — чертова стая!

Подняли хай: «Лови!», «Держи!»

Ёлки зелёные: бегут напротив...

А у меня, понимаешь ты, шанец жить, —

Как петух недорезанный, сердце колотит.

И ногда кажется, что стихи Сельвинского - это заготовки, зажатые в токарный станок. С заготовки этой резцом снимается стружка, точно так же, как скульптор скалывает лишний камень у гранита. И на выходе - получите деталь отточенную, отшлифованную до блеска. В этой зарисовке «Вор» нет лишних слов, лишних «движений». Всё - в психологической динамике, в ритмике.

Поэт Сельвинский отстаивал позиции конструктивистов и более всего защищал их перед футуристами. Может быть, именно оттого, что оба эти «изма» были близки по духу, близки мерой таланта? Сельвинский был не одинок на этой «платформе». Теоретиком новоявленного «изма» был литературовед Корнелий Зелинский. Определил он задачу нового направления одной фразой: «Это стиль эпохи, её формирующий принцип, который мы найдём во всех странах нашей планеты, где есть человеческая культура, связанная теми или иными путями с культурой мировой». Среди тех, кто творчески поддержал конструктивизм, были Борис Агапов, Вера Инбер, Евгений Габрилович, Владимир Луговской.

Забойщики, вагранщики, сверловщики, чеканщики,

Строгальщики, клепальщики, бойцы и маляры,

Выблескивая в лоске литье ребер и чекан щеки

Лихорадили от революционных малярий.

Хотя бы секунду, секунду хотя бы

Открыть клапана застоявшихся бурь...

А в это время Петербург

Вдребезги рухнул в Октябрь.

Илья Сельвинский, «Улялаевщина»

как всегда,

при капитализме.

За Троицкий

авто и трамы,

Под мостом

Нева-река,

плывут кронштадтцы...

От винтовок говорка

Зимнему шататься.

Владимир Маяковский, поэма «Хорошо!»

И в этом споре прав оказался Владимир Маяковский, сказавший однажды: «Сочтёмся славою, ведь мы - свои же люди! Пускай нам общим памятником будет построенный в боях социализм».

Трагическая гибель друга-соперника надломила Сельвинского. После смерти Маяковского он отошёл от позиций конструктивизма, да и сама секция конструктивистов была распущена.

«Ах, война, что ж ты сделала, подлая...»

В войну, ставшую Великой отечественной, Илья Сельвинский вступил добровольцем на «должность писателя» в газету «Сын отечества» 51 Отдельной Армии, защищавшей родину поэта Крым. С «должностью писателя» Сельвинский справлялся. Его стихи постоянно появлялись в армейских газетах, центральной периодике, в книгах. А кроме «должности» была ещё наследственность, которая заставляла поэта врываться в города и в местечки с атакующими частями. И два боевых ордена, да и к третьему представлен был, и до звания подполковника дослужился. И то, что он был в рядах наступавших войск, позволяло увидеть войну «первым взглядом». Вот таким «первым взглядом» увидит он Багеровский ров на окраине Керчи, заполненный телами расстрелянных мирных жителей. И написано будет стихотворение «Я это видел».

Можно не слушать народных сказаний,

Не верить газетным столбцам,

Но я это видел. Своими глазами.

Понимаете? Видел. Сам.

Вот тут дорога. А там вон - взгорье.

вот этак -

Из этого рва поднимается горе.

Горе без берегов.

Нет! Об этом нельзя словами...

Тут надо рычать! Рыдать!

Семь тысяч расстрелянных в мёрзлой яме,

Заржавленной, как руда.

Это было одно из первых произведений о Катастрофе еврейского народа в той войне. Читаю - стихотворение «Я это видел». Позвольте, а если подправить синтаксис: «Я! ЭТО! ВИДЕЛ!» Уже не стихотворение. Это - речь обвинителя. Да и не речь вовсе. Это КРИК. СВИДЕТЕЛЬСТВО ОБВИНЕНИЯ! Сельвинский, боевой офицер, знал цену смерти. Два боевых ордена, представлен к третьему... знал, знал он цену... Поэтому и ужаснулся варварству и крикнул: «Я! Это! Видел! ».

А одно из стихотворений Сельвинского из тех военных лет обрело поистине всенародную славу, став популярной песней. «Казачью шуточную», музыку к которой написал Блантер, и сегодня любят петь. А родилась песня 70 лет назад.

Поэт Сельвинский, «исполнявший должность писателя» в армейской газете, был тяжело ранен, имел две контузии. Был представлен к третьему боевому ордену. Но...

Военная карьера оборвалась резко и почти катастрофически. В конце 1943 года был отозван из Аджимушкайских каменоломен в Крыму в Москву. Секретариат ЦК ВКП(б) рассматривал персональное дело подполковника Сельвинского. Дело заключалось в написании стихотворения «Кого баюкала Россия». От поэта требовали объяснить, что означает строчка «Страна пригреет и урода». Кого подразумевает Сельвинский под словом «урод»? Неожиданно в кабинет, где заседал Секретариат, вошёл Сталин, чьё лицо было изрыто оспинами. И только теперь до Сельвинского дошёл весь ужас его положения. И всё было бы смешно, ибо «на воре шапка горит», если бы не было так страшно. И вспомнилось, как «и не раз, и не два мать мне говорила - не водись с ворами...»

Обошлось. В самый разгар войны в начале 1944 года Сельвинский был демобилизован из армии. Он оставался в Москве, переживая и опалу, и оторванность от армии. Лишь в апреле 1945 года он будет восстановлен в звании и вернётся в строй.

(Странный вызов в Москву с фронта - это он по нашим временам кажется странным. А по тем временам вполне он был естественным. Странным стало столь «гуманное» завершение. А для Сельвинского... Ощущение выпущенной стрелы, которая, не долетев до цели, была злобной силой брошена наземь. И вся «кинетика», весь запал.... Ах, что говорить...)

Т еатральный зритель голосует ногами. Читатель же голосует другим органом, органом восприятия - глазами. И в глазах читателей Илья Сельвинский запомнился своей тонкой и глубокой лирикой. И как бы сам поэт не противился, не возмущался таким «поверхностным» восприятием его творчества, доказывая, что вот, мол, у него есть поэма «Пушторг», есть поэтическая трагедия «Командарм-2», а есть ещё и «Челюскиниана» о подвигах челюскинцев... Из признаний Ильи Сельвинского своим читателям: «Кстати, читателям, незнакомым с моим творчеством, должен сказать, чтя не принадлежу к числу лирических поэтов. Поэтому стихотворения, напечатанные в этой книжке, - только острова на пути моей поэзии. Конечно, и острова дают представление о материке, но именно представление, а не понятие. Вот почему, если кому-либо захочется путешествовать в мире моих образов, советую прочитать эпические поэмы: Рысь. Улялаевщина. Записки поэта. Пушторг. Арктика. И трагедии: Командарм-2. Пао-Пао. Умка - Белый Медведь. Рыцарь Иоанн. Орла на плече носящий. Читая Фауста. Ливонская война. От Полтавы до Гангута. Большой Кирилл ».

Но читателей волновали сокровенные лирические «отступления». И среди множества таких «отступлений» выделяется цикл «Алиса»:

Имя твое шепчу неустанно,

Шепчу неустанно имя твое.

Магнитной волной через воды и страны

Летит иностранное имя твое.

Пять миллионов душ в Москве,

И где-то меж ними одна.

Площадь. Парк. Улица. Сквер.

Нет, не она.

Так и буду жить. Один меж прочих.

А со мной отныне на года

Вечное круженье этих строчек

И глухонемое «никогда».

Ах, Алиция, Алиция... Что же ты наделала... Тебе мало было приехать из Польши в Москву, мало было поступить в Литературный институт... Тебе надо было ещё вскружить головы «неоперившимся» литераторам и оставить в их сердцах зарубцевавшиеся с годами раны... А ведь среди них были и Кирилл Ковальджи, и Владимир Солоухин... И каждый оставил литературную память о тебе. Как и Сельвинский. Ах, как посмеивались молодые над взволнованностью своего мэтра, как подшучивали они над явными его ухаживаниями за Алицией Жуковской. А Алиция... Она была не просто красавицей. Она была воплощением её дорогой Отчизны - Польши. Такая же гордая, такая же независимая, такая же вспыльчивая и недоступная... И «глухонемое «никогда» услышал не один Сельвинский. А молодым в силу их «жеребячьего» возраста было просто не понять, что встреча Сельвинского с Алицией - это была вовсе не встреча... Это было расставание. Вот как во флоте говорят «Отдать швартовы», покидая причал, так и Алиция была «швартовым», соединявшим поэта с тем возрастом, в котором ещё были влюблённости. «Отдать швартовы!» - поэт отправлялся в возраст, именуемый старостью...

Бросьте камень, кто без греха

А х, как доставалось Сельвинскому от собратьев! Доставалось за стихи о Ленине, в войну была написана «Баллада о ленинизме», за стихи о Сталине, в одной «Челюскиниане» хватало упоминаний Сталина... Доставалось ему за такие строчки:

Я видел всё. Чего еще мне ждать?

Но, глядя в даль с её миражем сизым,

Как высшую

благодать -

Одним глазком взглянуть на Коммунизм.

Но особенно досталось поэту, когда он публично осудил Бориса Пастернака. По отношению вашему к опальному поэту и определялось отношение к вам в «обществе»: рукопожатный вы или нерукопжатный. Сельвинский оказался «нерукопожатным».

(Человек рождается в грехе и живёт в грехе. Так естественно. Но вот покaяние... Тяжкий труд, почти подвиг. Поступок Ильи Сельвинского сподобился подвигу. И в этом покаянии - ещё одна черта характера Ильи Сельвинского как человека и как поэта. Каждый ли способен?)

K больному Пастернаку Сельвинский направил Берту, свою жену, с просьбой разрешить Сельвинскому навестить поэта. Разрешение было получено. Больной Сельвинский на коленях просил Пастернака простить ему этот грех. И был прощён, и проговорили они ещё долго, но не о грехах, а о делах литературных. Что же сказать, как оправдать поэта Сельвинского? Он мог бы сказать словами своего давнего товарища ещё по «цеху конструктивистов» Владимира Луговского:

О, год тридцать седьмой, тридцать седьмой!

Что ночью слышу я...

Шаги из мрака -

Кого? Друзей, товарищей моих,

Которых честно я клеймил позором.

Кого? Друзей! А для чего? Для света,

Который мне тогда казался ясным.

И только свет трагедии открыл

Мне подлинную явь такого света.

О бвинять его в вере, которой он искренне служил, пусть заблуждаясь? Он не был лицемером, был искренним и в своей вере, и в своих поступках, в которых не было подлостей.

Не я выбираю читателя. Он.

Он достаёт меня с полки.

Оттого у соседа тираж - миллион.

У меня ж одинокие, как волки.

Однако не стану я, лебезя,

Обходиться сотней словечек,

Ниже писать, чем умеешь, нельзя -

Это не в силах человечьих.

А впрочем, говоря кстати,

К чему нам стиль «вот такой нижины»?

Какому ничтожеству нужен читатель,

Которому

не нужны?

И всё же немало я сил затратил,

Чтоб стать доступным сердцу, как стон.

Но только и ты поработай, читатель:

Тоннель-то роется с двух сторон.

Август-октябрь 2013

Илья́ Льво́вич Сельви́нский (в 1920-е годы пользовался псевдонимом Эллий-Карл Сельвинский , двойное имя Илья-Карл выступает и в некоторых его официальных документах; 1899-1968) - русский советский писатель крымчакского происхождения, поэт и драматург, представитель литературного течения конструктивизма.

Биография

Сельвинский родился 11 (24) октября 1899 г. в Симферополе в крымчакской семье. Дед его, Элья (Элиогу) Шелевинский, был кантонистом Фанагорийского полка. Отец, Лейба Эльшаелович (Лев Ильич) Селевинский, участвовал в Русско-турецкой войне 1877 года, затем торговал мехами и пушниной. Мать - Надежда Пиастро. Как писал сам Сельвинский в автобиографии (1967 г.), его отец «был меховщиком, а затем, разорившись, превратился в скорняка».

Будущий литератор учился в Евпаторийском начальном училище, а с 1915 по 1919 г. - в гимназии. С 1915 г. начал публиковать свои произведения (в частности, в газете «Евпаторийские новости»).

В годы революции принимал участие в революционном движении, во время гражданской войны воевал в составе Красной армии. Сменил множество профессий (был грузчиком, натурщиком, репортером, цирковым борцом и т. п.).

В 1923 г. Сельвинский окончил факультет общественных наук 1-го Московского государственного университета. Фактический лидер группы конструктивистов. В 1926 выпустил первый сборник стихов. В конце 20-х писал экспериментальные эпические поэмы, в начале 30-х авангардистские стихотворные драмы.

В 1927-1930 гг. вёл острую полемику с В. В. Маяковским . В 1930 г. выступил с покаянными заявлениями. Тогда же, как следует из его автобиографии, он пошел «работать сварщиком на электрозавод».

В 1933-1934 гг. корреспондентом «Правды» был в экспедиции, возглавляемой Отто Шмидтом на пароходе «Челюскин», прошел с чукчами на собаках по льдам Ледовитого океана и тундре до мыса Дежнёва.

С 1937 пишет исторические драмы в стихах. Член ВКП(б) с 1941 г. С 1941 по 1945 был на фронте в рядах Красной Армии, сначала в звании батальонного комиссара, затем подполковника. Получил две контузии и одно тяжелое ранение под Батайском.

В 1950-х сделал новые редакции произведений 1920-х гг.

Своими длинными поэмами и трагедиями в стихах, которые были специфическим результатом поисков новых возможностей в области стихотворной техники, Сельвинский заслужил себе совершенно особое место в советской литературе. Принадлежность Сельвинского к конструктивистам определила его увлечение «локальным приёмом», когда главным является функциональное значение рифмуемых слов.

Семья

Дочь Ильи Сельвинского - художница и поэтесса Татьяна Ильинична Сельвинская (род. 2 ноября 1927, Москва), лауреат Государственной премии России.

Фильмы

• Стихи в фильме «Сказание о земле Сибирской » (1947 год)

Награды

• 5 орденов; Орден Трудового красного знамени - 1939
• медали.

Цитата

Издания

• Сельвинский И. Собрание сочинений в шести томах. Т. 1-6. М.:ГИХЛ (Художественная литература), 1971-1974.
• Сельвинский, И. Как делается лампочка. М.: Огонек, 1931. 48 с. (Библиотека «Огонек»).
• Сельвинский И. Театр поэта. М.: Искусство, 1965. 508 с.
• Сельвинский, Илья. Избранные произведения. Л.: Советский писатель. Ленинградское отделение, 1972. 958 с. (Библиотека поэта. Большая серия).
• Сельвинский, Илья. Что правильно? / Рис. М. Ромадина М.: Детская литература, 1976. 16 с. (Для маленьких).
• Сельвинский, Илья. Стихотворения; Царевна-Лебедь: Трагедия. - М.: Художественная литература, 1984. - 383 с.
• Сельвинский, Илья. Три богатыря: Эпопея / Предисл. И. Михайлова; Худож. В. Перцов. М.: Советский писатель, 1990. 256 с. ISBN 5-265-00719-9.
• Сельвинский, Илья. Из пепла, из поэм, из сновидений. - М.: Время, 2004. - 750 с.. - (Поэтическая библиотека). ISBN 5-94117-060-2. - В содерж.: Стихотворения; Улялаевщина: Эпопея; Записки поэта: Повесть; Пушторг: Главы из романа; Пао-Пао: Драма. (Ранние редакции).
• Поэзия Востока / [Пер. И. Л. Сельвинский]. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2008. - 279 с. - («Золотой фонд»).

Работы о Сельвинском

• Левченко М. Интертекстуальность романа в стихах Ильи Сельвинского «Пушторг» (Байрон - Пушкин - Маяковский) // Русская филология. 10. Сборник трудов молодых филологов. Тарту, 1998.
• Резник О. Жизнь в поэзии. Творчество Ильи Сельвинского, 2 изд. М., 1972.
• Русские советские писатели. Поэты: Биобиблиогр. указ. / Гос. публ. б-ка им. М. Е. Салтыкова-Щедрина; [Редкол.: О. Д. Голубева (пред.) и др.]. - Вып. 23: И. Сельвинский - Я. Смеляков / [Сост.: Д. Б. Азиатцев и др.]. - М.: Книга, 2000. - 575 с. ISBN 5-8192-0048-9

• Г. К. Сельвинский // Литературная энциклопедия: В 11 т. - Т. 10. - [М.: ГИХЛ, 1937]. - Стб. 613-617.
• Сельвинский Илья (Карл) Львович // Российский гуманитарный энциклопедический словарь: В 3 т. - М.: ВЛАДОС; Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2002. Т. 3.
• Фарбер Л. М. Сельвинский Илья (Карл) Львович // Большая советская энциклопедия .
• Сельвинский Илья // Краткая еврейская энциклопедия. Т. 7. Кол. 741-744.
• Шошин В. А. Сельвинский Илья (Карл) Львович // Русская литература XX века: Прозаики, поэты, драматурги: Биобиблиографический словарь: В 3-х т. - М.: Олма-пресс инвест, 2005. - Т. 3. - С. 293-295.

• О Сельвинском: Воспоминания / [Сост. Ц. А. Воскресенская, И. П. Сиротинская]. - М.: Сов. писатель, 1982. - 399 с.
• Бойко М. К сорока годам его сломали: Пастернаку простили разговор со Сталиным, а Сельвинскому не простили стихи о Пастернаке: [Интервью с Татьяной Ильиничной Сельвинской] // Exlibris-НГ. 2009 . № 015 (507).

СЕЛЬВИНСКИЙ Илья (Карл) Львович (1899 1968), русский поэт. Ранние произведения отличаются экспериментаторством в области поэтической формы и языка. В поэме «Улялаевщина» (1927, новый вариант 1956), трагедии «Командарм 2» (1928), роман в стихах… … Энциклопедический словарь

СЕЛЬВИНСКИЙ Илья (Карл) Львович (1899 1968) русский поэт. Ранние произведения отличаются экспериментаторством в области поэтической формы и языка. В поэме Улялаевщина (1927, новый вариант 1956), трагедии Командарм 2 (1928), роман в стихах Пушторг … Большой Энциклопедический словарь

Сельвинский Илья (Карл) Львович , русский советский писатель. Член КПСС с 1941. Окончил факультет общественных наук МГУ (1923). Печатался с 1915. В 20 е гг. один из руководителей литературной… … Большая советская энциклопедия

Сельвинский Илья Львович - СЕЛЬВИНСКИЙ Илья (Карл) Львович (1899 1968) поэт, драматург. Род. в Симферополе, в семье скорняка. Писать стихи начал в г зии. В юности в поисках заработка переменил мн. профессий: был актером, борцом в цирке, портовым грузчиком и т. д.… … Российский гуманитарный энциклопедический словарь

СЕЛЬВИНСКИЙ Илья Львович - СЕЛЬВИНСКИЙ Илья (Карл) Львович (1899—1968), русский советский поэт. Чл. КПСС с 1941. Поэмы «Улялаевщина» (1924, опубл. 1927), «Записки поэта» (1927). Ром. в стихах «Пушторг» (1928), «Арктика» (1934—56, опубл. 1957). Пьесы в стихах… … Литературный энциклопедический словарь

Илья (Карл) Львович Сельвинский (1899 1968) русский советский писатель, поэт и драматург, представитель литературного течения конструктивизма. Содержание 1 Биография 2 Семья 3 Произведения 3.1 … Википедия

Илья (Карл) Львович Сельвинский (1899 1968) русский советский писатель, поэт и драматург, представитель литературного течения конструктивизма. Содержание 1 Биография 2 Семья 3 Произведения 3.1 … Википедия

Илья (Карл) Львович Сельвинский (1899 1968) русский советский писатель, поэт и драматург, представитель литературного течения конструктивизма. Содержание 1 Биография 2 Семья 3 Произведения 3.1 … Википедия

Илья (Карл) Львович Сельвинский (1899 1968) русский советский писатель, поэт и драматург, представитель литературного течения конструктивизма. Содержание 1 Биография 2 Семья 3 Произведения 3.1 … Википедия

СЕЛЬВИНСКИЙ, ИЛЬЯ ЛЬВОВИЧ (1899–1968), русский поэт, прозаик, драматург. Родился 12 октября 1899 в Симферополе в семье меховщика. После Первой русской революции 1905, опасаясь еврейских погромов, мать увезла детей в Константинополь. Через год отец разорился, и пришлось вернуться в Крым. В 1915 Сельвинский окончил Евпаторийское начальное училище и поступил в гимназию, которую окончил в 1919. Во время учебы, зарабатывая на жизнь, Сельвинский был матросом на рыбацкой шхуне, натурщиком, газетным репортером, фабричным рабочим, актером бродячего мюзик-холла. Во время Октябрьской революции 1917 выполнял задания большевиков-подпольщиков, в годы Гражданской войны стал красногвардейцем, был ранен под Перекопом. По возвращении в Севастополь был арестован белогвардейской контрразведкой, выпущен из тюрьмы по ходатайству друзей.

Сельвинский начал писать стихи, еще будучи учеником начального училища (некоторые из них были опубликованы в 1915 в газете «Евпаторийские новости»). Стихи, написанные в годы учебы в гимназии, поэт впоследствии объединил в цикл Гимназическая муза . В ранних произведениях (Зунд , Гавань , Бриз и др.) чувствуется влияние Н.Гумилева, И.Северянина, А.Блока и И.Бунина.

По окончании гимназии Сельвинский поступил на медицинский факультет Таврического университета. Для заработка нанялся качать воду в евпаторийский отель «Дюльбер». В отеле собирались артисты, литераторы, музыканты, художники, искусствоведы, принявшие одаренного юношу в свой круг. В автобиографической рукописи Черты моей жизни (1959) Сельвинский писал: «Школой моей стал импрессионизм. Сущностью – беспредельная преданность богу искусства. Жизнь бок о бок с людьми черного труда, взгляды этих людей, их симпатии и оценки воспитывали во мне стихийный демократизм и заставляли не раз задумываться над смыслом искусства, оторванного от народа». Столкновение этих устремлений ощутимо в ранней поэме (короне сонетов) Юность (1920): «А я ничей. Мне все чужое снится. / Звенят, звенят чудесные страницы, / За томом возникает новый том. / А в жизни бродишь в воздухе пустом».

После установления в Крыму советской власти Сельвинский работал в театральном отделе Наробраза и одновременно учился на юридическом факультете Таврического университета. В 1920 перевелся в МГУ на факультет общественных наук. Молодой поэт сразу же оказался в гуще литературных событий: читал свои стихи в студенческих аудиториях, его поэзия была замечена критиками. В 1926 вышел его первый поэтический сборник Рекорды . Сельвинский собрал небольшой кружок литературных единомышленников, на основе которого в 1924 была создана группа ЛЦК (Литературный центр конструктивистов). К 1929 в ЛЦК, кроме Сельвинского, входили Э.Багрицкий, В.Асмус, Е.Габрилович, В.Инбер, В.Луговской и др. литераторы.

В 1928 Сельвинский написал Кодекс конструктивиста , в котором были сформулированы основные эстетические принципы нового течения в поэзии: тактовый стих, локальный метод (прием, при котором главным является функциональное значение рифмуемых слов) и др. В Кодексе конструктивистов говорилось, что «носителем конструктивистского (т.е. напористо организационного и культурнического) движения должен явиться прежде всего пролетариат, а затем промежуточные социальные группы, находящиеся под идейным влиянием пролетариата».

Творчество Сельвинского всегда отличалось интенсивностью. По окончании МГУ (1923) он некоторое время служил в Центросоюзе и часто ездил в командировки, побывал на Дальнем Востоке и Дальнем Севере. В эти годы у него возник замысел поэтической эпопеи Улялаевщина (1923–1924, опубл. 1927). Тема поэмы – борьба с бандами в степях, разгул бунтарской стихии и ее подавление. Еще до публикации поэма ходила в списках. Критики отмечали неожиданные ритмы, использование фольклора и диалекта, сочетание юмора и лиризма, гротесковости и реализма. В то же время поэта обвиняли в романтизации бандитского вожака Улялаева и схематизации образа комиссара-коммуниста Гая. В 1956 Сельвинский опубликовал вторую редакцию Улялаевщины , сделав акцент на образе Гая и введя в текст образ Ленина, диктующего декрет о продналоге.

В 1927 написал стихотворную повесть Записки поэта . Главный герой, поэт Евгений Ней, наделен автобиографическими чертами. Повесть завершалась сборником его стихов Шелковая луна , в котором ясно чувствовались эстетические предпочтения Сельвинского-конструктивиста.

Сельвинского всегда привлекала драматургия. Его поэтическая трагедия Командарм-2 (1928) была поставлена Вс.Мейерхольдом. Впоследствии Сельвинский постоянно обращался к драматической форме, создав своего рода «театр поэта». Значительное место занимают в нем поэтические трагедии на исторические темы – Орла на плече носящий (1941), Ливонская война (1944) и мн. др.

Впечатления поэта от работы в Центросоюзе воплотились в романе в стихах Пушторг (1927–1928), главной темой которого стали отношения интеллигенции с советской властью. Роман был написан октинами, с использованием разнообразных интонационных ходов и метафор.

После роспуска ЛЦК в 1930–1932 Сельвинский работал сварщиком на Московском электрозаводе, уполномоченным Союзпушнины на Камчатке. В 1933 стал корреспондентом газеты «Правда», посетил многие страны Западной Европы, написав о своих поездках стихи повествовательного содержания (Панна Польша , Разговор с дьяволом Парижа и др.). В эти годы написал также сатирико-фантастическую драму Пао-Пао (1932) – об орангутане, который благодаря коммунистам становится человеком, и пьесу Умка Белый медведь (1933). Впечатления от челюскинской эпопеи отразились в поэме Челюскиниана (1937–1938), а впоследствии в романе Арктика (1960).

В годы Великой Отечественной войны Сельвинский был военным корреспондентом. Военной теме посвящены его проникнутые пафосом стихи 1940-х годов Родина , Кто мы ?, Я это видел !, О ленинизме и мн. др. В стихотворении Фашизм (1941) определил фашизм как «восстание рыжего зверя / Против владычества человека».

После войны Сельвинский продолжал плодотворно работать в разных жанрах. Издал книгу теоретических статей Студия стиха (1962), пьесу о Ленине Человек выше своей судьбы (1962), автобиографический роман О, юность моя ! (опубл. 1966). Вел творческий семинар в Литературном институте им.А.М.Горького и продолжал писать стихи. Стихотворение Старцу надо привыкать ко многому... написано за два дня до смерти.

Один из самых малочисленных народов России - крымчаки, дал стране одного из видных поэтов ХХ века. Стихи Ильи Сельвинского, а также его проза и драматургия, заняли достойное место в советской культуре. Необычно, что его творчество оказалось циклическим: ближе к концу жизни Сельвинский вернулся с своим старым произведениям, существенно их отредактировав.
Поэт скончался в Москве 22 марта 1968 года. Он пережил за 68 лет многое: воевал в двух войнах, путешествовал по Арктике, до литературной карьеры сменил массу профессий.

Ранние годы Сельвинского
Сельвинский родился в крымчакской семье 11 (24 по новому стилю) октября 1899 года. Произошло это в городе Симферополе. Семья имела славные военные традиции: дед служил в Фанагорийском полку, отец был ветераном русско-турецкой войны 1877 года. Самому поэту тоже доведётся немало времени провести на фронтах.
Илья Львович окончил начальную школу, затем гимназию - и уже в эти юные годы занимался поэзией. Илья Сельвинский стихи свои впервые опубликовал в 1915 году: их напечатали в газете «Евпаторийские новости».
Удивителен разброс профессий, которым посвятил молодость поэт: от труда грузчика до работы натурщика, репортёра, и даже борца в цирке. Также Сельвинских, охваченный революционными настроениями, принял участие в Гражданской войне на стороне Красной Армии.
После войны направился в Москву, где поступил в МГУ. Уже к этому моменту стихи Ильи Сельвинского обрели популярность, а сам он - значительный вес в поэтических кругах. Крымчакского поэта обоснованно считали лидером движения конструктивистов.
В 1926 году вышел первый сборник стихов Сельвинского, и этот же период стал для автора временем экспериментов: он писал смелые и необычные стихи, странные для своего времени поэмы. Увы, многое в творчестве Сельвинского ещё будет неправильно понято властями.

Зрелые годы поэта
Удивительно, но на фоне такого литературного успеха, Сельвинский в конце 1920-х некоторое время проработал сварщиком на заводе. А почти сразу после этого отправил в путешествие на легендарном «Челюскине», в качестве корреспондента газеты «Правда».
В дальнейших легендарных и драматических событиях вокруг этого корабля он не участвовал, покинув борт до начала дрейфа и зимовки. Но и без суровой природы Арктики хватало проблем: в 1937 году вышли правительственные резолюции о том, что Илья Сельвинский стихи пишет «антихудожественные и вредные». Причём у чиновников возникли вопросы даже к безобидной пьесе «Умка - белый медведь».
В 1941 году Сельвинский снова оказался на фронте. Поэтов на полях Великой Отечественной хватало, а вот в звании подполковника, до которого дослужился Сельвинский - едва ли. Классик отличился в боях, получил несколько ранений - но, к счастью, на войне ему снова повезло.
Правда, фактически закончилась война для Ильи Львовича уже в 1943 году - его вызвали в Москву, и снова по поводу «неправильных» стихов. В обсуждении ситуации, по слухам, участвовал лично Сталин, отметивший тогда, что Сельвинского очень ценили как поэта Троцкий и Бухарин.
Лишь в 1945 году классику вернули звание, и снова послали на фронт.

Послевоенные годы
По окончании войны Сельвинский наконец-то полностью посвятил себя литературе. У него выходили поэмы и романы в стихах, пьесы, а также проза. Последнее произведение, лирическая театральная трагедия «Царевна-Лебедь», увидело свет в год смерти автора.

Poembook, 2015
Все права защищены.